Глава шесть

Мне в принципе безразлично, с кем делить трапезу, и я без особых размышлений принимаюсь есть. Но даже я чувствую напряжение в воздухе, судя по всему вызванное моим появлением. Впрочем, отступить — или попросту уйти, выражаясь менее изощрённым языком — уже поздно. Если я помешал своим появлением, остаётся только встретить уготованное судьбой наказание.

Проходит пару минут прежде чем первая пешка Харуки наконец открывает рот в мою сторону. Но не успевает он произнести и звука, как на сцену выходит — или, точнее, садится — новое лицо.

— Конна токоро ни итта ка, Лёща? — чересчур бодрым голосом произносит подсевшая ко мне девушка.

— Юки? — обернувшись, я вижу незнакомку с сиреневыми волосами, завитыми в маленькие косички. Глаза, того же оттенка, обрамлены чёрными ресницами.

Несколько секунд я рассматриваю её в удивлении, но наконец приходит узнавание: это действительно Сакура Юки, вот только полностью сменившая свой имидж.

— Нани, одоройта? — задорно говорит она.

— Ээ, маттаку. Бецуджинь митай.

— А-а, нандэ конна кото иттэиру?.. “А, ю бикам со бьютифур!” — произносит она с театральным пафосом в голосе, — то иттэ нареба мотто урещи дэскедо, — Юки продолжает уже более естественным голосом, и наконец, после небольшой паузы добавляет совсем обыденно, — Маа, ик-ка. Сориёри, итадакимас!

И она принимается за свой обед: суп, рис, пара жаренных рыбёшек, а также некий загадочный десерт в стеклянной вазочке. По сравнению с этим изобилием, моя трапеза выглядит скромной.

Перед тем, как вернуться к еде, я украдкой гляжу на компанию напротив. На моё удивление они полностью стушевались и лишь молча жуют, не подавая признаков враждебности. Ну что же, если наших хулиганов так пугает вид геньки щёджё, я ничуть не возражаю.

Вскоре мои блюда пустеют и я, вытерев рот салфеткой и отложив палочки в сторону, принимаюсь за кофий. Он слегка остыл, но меня это не слишком беспокоит.

Неспешно потягивая свой напиток, я наблюдаю за трапезой Юки и удивляюсь, как столь маленькое тело может поглотить так много пищи. Впрочем, она всегда заказывает большие обеды.

“Аса мещи куванай кара”, — ответила она как-то на прямой вопрос, ничуть при этом не обидевшись.

Впрочем, я вообще не помню чтобы она обижалась на кого-нибудь за всё время нашего знакомства. Всегда весёлая и энергичная — такова Сакура Юки, несмотря на своё прохладное имя.

— Со-со, аната ни ёджи га ару; канзэнни васуремащта, — внезапно обращается ко мне Юки, закончив свою трапезу.

— Ёджи дэс ка? — отвечаю я на автомате.

— Э-э, мисэтай кото га аримасс. Джётто цкиаттэ, — она хватает меня за руку и тянет за собой.

Делать нечего — совсем не в настроении противостоять энергии и напору Юки, я ставлю пустую чашку на поднос и беру его в свободную левую руку. Какими бы важными не были дела Юки, не думаю, что её затруднит потратить несколько секунд на то, чтобы отнести грязную посуду. Она смотрит на меня с нетерпением или даже лёгким раздражением, но всё же не препятствует моим действиям.

Разобравшись с посудой, мы выходим из столовой и направляемся вверх по лестнице. К моему удивлению мы проходим мимо второго и третьего этажей и останавливаемся на четвёртом, где расположены лишь клубные комнаты.

Минуя комнату клуба лёгкой музыки, из которой раздаются звуки одинокой бас-гитары, повторяющей одну и ту же фразу, мы входим в комнату самого законспирированного клуба нашей школы. Официально он называется “Ридин букс ревью коммити”, но настоящее его имя — “Ригарайзу борёку но резистансу коммити”.

Впрочем, комната ничем не выдаёт настоящей сути нашей организации. Небольшой шкаф, стол и несколько стульев составляют весь интерьер. У окна стоит компьютер, к которому подключён небольшой монитор на столе, клавиатура и мышь. Ещё на столе разбросано несколько брошюрок, имеющих прямое отношение к официальной деятельности клуба.

Когда мы входим, мне в глаза сразу бросается то, что остальные члены комитета уже собрались и что-то горячо обсуждают, стоя вокруг монитора.

— Охайо, минна, — произношу я.

— Йо, — отвечает Куроки Макото, высокий парень в очках, формально являющийся главой кружка.

Девушка рядом с ним — Саёньджьи Сэнри — чуть не подпрыгивает от удивления.

— Нанда, омаэтачи ка? — немного успокоившись, она говорит чуть раздражённо, — Джёдо ёкатта, — добавляет она затем, кивая. Несколько чёрных локонов падает ей на лицо и она отточенными движением поправляет их.

— Э-э, омощирой моно мицкета. Миттэ кудасай, — лениво произносит её соседка Накамото Рэй, низкая девушка с короткими волосами. Как обычно она сидит на стуле, откинув голову назад и потому наблюдая за всем как бы сверху вниз.

Мы с Юки подходим к остальным, меня пропускают к монитору. На экране открыт видеоплеер. Накамото перематывает видео назад и нажимает на воспроизведение.

Начинается запись не слишком увлекательно: камера трясётся, на изображении виден хорошо знакомый мне двор. Съёмка, очевидно, шла из школы.

— Мёоно джикен щираберу тамени, канщкамера ва сэттэй щимащта, — всё так же лениво начинает объяснения Накамото.

Камера наконец успокаивается, уставившись в одну точку неподалёку от школьных ворот и изображение становится практически статичным. Лишь порхание листьев на ветру, да редкий мусор, пролетающий над землёй, вносят разнообразие.

— Дэ, сайщёни нанимо накатта. Хьтоцу хентай то иджё ни.

Она прокручивает вперёд, на экране возникает подозрительный тип, прячущийся в кустах с громоздким фотоаппаратом. При ускоренном воспроизведении его движения выглядят довольно забавно. Но не успевает он как следует повеселиться, как его забирает с собой девушка в белой шляпе.

— Дэ, соно хи нанимо окоранай, соно ёру нанимо миэнай, — она прокручивает череду ночных кадров, на которых ничего толком не разглядеть, — Щкащи, кино ва омощирой моно га китта.

Накамото останавливает проигрыватель и переключается на просмотрщик изображений, в котором открыт тот же или один из соседних кадров, хотя есть в изображении и что-то странное. Затем она увеличивает изображение.

Поначалу я не понимаю, в чём дело. Она приближает участок изображения снизу справа, но там расположены лишь кусты. Я уже предвкушаю увидеть загадочный набор пикселей, интерпретировать которой может лишь специалист высшего уровня или гадалка. Но разрешение на удивление высокое. Хотя изображение и продолжает выглядеть немного неестественно, на нём видны лишь размытости, но никакой пикселизации. По всей видимости это какая-то технология по восстановлению картинки из нескольких кадров (во всяком случае я надеюсь, что это не киношная магия, позволяющая распознавать сколь угодно много деталей нужных для сюжета).

Наконец, Накомото заканчивает приближать и откидывается обратно на стул. Тут до меня доходит: в середине кустов появился некий подозрительно знакомый отблеск, которого не было видно до этого.