???

“Однажды, в один проклятый богом или благословенный дьяволом (на первый взгляд одно и то же, но различие всё же существенно) день я подцепил простуду. Дело было в сезон дождей, и когда я проснулся с больным горлом, я понял, что всё это надолго: я не мог просто отлежаться в постели, как привык делать в своей безответственной юности; прекрати я появляться на работе, меня бы попросту выгнали. Тогда — после только что провалившейся попытки примирения с семьёй — это был мой единственный источник существования. Источник существования! Нет, как же пошло, как унизительно это звучит! Напишу откровенно: мой единственный источник денег, без которых я был бы обречён влачить жалкое существование на грани выживания. В довершении ко всему, работа моя по большей части проходила на улице — целый день должен был я спешить из одной точки города в другую, фотографируя всяческие происшествия, а как только выдавалась свободная минута — спешить проявлять их, нести в редакцию и обратно на съёмки.

Итак, я встал с постели в ужасном расположении духа, оделся, умылся. Не обнаружив ни в комнате, ни на кухне ничего съедобного, я выпил стакан воды из-под крана и пошёл в офис. Поскольку я сэкономил время на завтрак, у меня осталось время чтобы зайти в аптеку и на последние гроши я купил лекарство от простуды. Пропустив мимо ушей унылую болтовню продавщицы, я на ходу проглотил пару таблеток.

***

Бессмысленно пытаться писать голую правду о субъективном опыте. Чтобы хоть как-то передать его, не раскрошив на кусочки, обычно прибегают к метафорам. Но у меня нет уверенности в том, что даже они могут помочь мне в моей задаче. Слово “синий” наполнено смыслом для того, кто видел чистое небо — для слепого от рождения оно навсегда останется чистой абстракцией, даже если цепочки ассоциаций привнесут в него случайные оттенки смыслов.

И всё же, для того, чтобы хоть как-то продолжать рассказ, я скажу так: я побывал на границе ада и рая, я флуктуировал между ними — словно потерявшая рассудок амфибия, бесконечно снующая по кромке берега. Когда я опускался в прибрежные пучины ада, я чувствовал не только боль, но и сомнения, беспомощность, ненависть, гнев, грусть, и бесконечную, невыносимую потерю. Когда я возвращался на берег рая, я чувствовал острое, покалывающее наслаждение, бесконечную радость, спокойное, глубокое счастье и всеобъемлющую любовь.

Но — довольно запутанных слов, все они не опишут и десятой части действительности.

***

Спустя три дня возвращаться к жизни казалось мне немного странным. Странным казался сам факт того, что мне ещё есть куда возвращаться — что мир терпеливо ждал, не изменившись ни на йоту. Странным казалось, что я могу вернуться; что то неповоротливое расклеивающееся по кровати нечто вновь превратилось в меня. Мне было почти хорошо лишь от ощущения, что я вновь живу. Вот только где-то на задворках сознания оставались в памяти те восхитительные мгновения, столь удивительно возникшие и погасшие среди бреда и страданий. Стоило мне вспомнить о них и я ощущал острый, почти физически причиняющий боль, укол ностальгии. “Ностальгия”? Разве это слово может точно описать то, что я чувствовал? Нет, слова существуют лишь на поверхности сознания. И всё же я выбрал это слово, потому что оно совмещает в себе грусть потери с тёплым чувством, пробуждённым напоминанием.

Ах, я был готов вернуться туда, вновь пройдя по кругам ада! Но я не знал как и это потихоньку угнетало меня.

Лишь случайно услышанный мной разговор — впрочем, не более случайный, чем моя болезнь и выбор лекарства, — наконец дал мне ответ на этот, тогда наиболее волновавший меня, вопрос.

— Ну что, мы будем давать репортаж об этом случае или как?

— Ну, мы не можем просто замолчать ограбление, тем более столь странное. Но раз уж владельцы брэнда столь переживают за свою репутацию, мы можем пойти им навстречу и поместить колонку на последнюю страницу. И это, не надо спекуляций на тему зависимости, пока не будет подтверждения от полиции.

Меня заинтересовало, кто же это так заботится о своей репутации настолько, что наша редакция готова перенести статью, но спросить напрямую я не решился и попросту дождался выхода газеты. Ограбление и вправду оказалось странным. Ограбили самую заурядную аптеку. Причём, помимо денег в кассе — которых было, разумеется, не так уж много, — он забрал ещё и несколько пачек лекарства от кашля. “Я сразу заподозрила что-то неладное, когда он зашёл. Его глаза как будто горели, но я списала это на болезнь. Он нетерпеливо стоял в очереди и довольно грубо оттеснил женщину, когда та уже забирала свои лекарства. Тут же он попросил это лекарство, но вместо оплаты сказал, что принесёт потом. Когда я отказалась.. он.. вытащил револьвер и стал угрожать!” — такая цитата приводилась в заметке. Грабителем оказался малопримечательный молодой человек, заядлый игрок в покер. По его словам выходило, что он собирался вернуть деньги, а на преступление его толкнула грубость аптекаря.

Отложив газету в сторону, я хотел было отложить в сторону и то, что я только что прочёл. Но что-то не отпускало меня, было такое чувство как будто я что-то забыл. Лишь вернувшись домой, я понял что. На валявшемся пузырьке была этикетка с тем же названием, что приводилось в заметке. Что-то щёлкнуло в моей голове. “Не надо спекуляций на тему зависимости”, припомнил я фразу редактора, и, бросив беглый взгляд на часы — не поздно ли ещё — отправился в аптеку.

Я склоняюсь к тому, что всё это всё же было порождением дьявола. Проклятие должно действовать проще. Изощрённая история подобная этой выдаёт творческое начало спровоцировавшего её актора. Но быть может эта цепочка как будто случайных событий, приведших меня в это тёмное место — лишь “испытание” как принято рассуждать в религии запада? — спросите вы. Быть может — отвечу я. Но на самом деле идея единого бога-создателя-мучителя-испытателя кажется мне не очень-то правдоподобной. Можно было бы, конечно, придумать теорию про такое скучающее существо, от нечего делать играющееся с созданными им же существами, но — оставив за скобками все проблемы этого подхода — это будет уже совсем другая религия. А на полном серьёзе создавать “мир”, потому что это “хорошо” — увольте от таких историй в нашем веке!

…”